Posted on Jun 24, 2016 in news

Этот материал ко дню 22 июня нашел только сегодня и решил сделать репост основной темы, созвучной мыслям и идеям Евгения Герасимова. Конечно, со ссылкой на источник, так как статья, кроме основной темы, содержит авторские размышления о настоящем России и интересные факты об этом «роковом» дне.

 

Ужасное был знамение он,
Ряд страшных бед с ним предвещала встреча,
Начало долгих, горестных времен…
Проклятье ж вам, поддельные друзья,
Что языком клялись служить свободе,
Внутри сердец измену ей тая!
А.К. Толстой.

 

 

   В сегодняшней РФ 22 июня – День памяти и скорби. Пусть хотя бы так. Ведь даже в советские десятилетия никому не пришло в голову (или недостало духу?) официально объявить его Днем борьбы против фашизма и империалистической агрессии подобно тому, как для коммунистов межвоенных лет каждая годовщина начала Первой мировой войны – 1 августа – была Днем борьбы против империалистических войн. Ожидать же подобного решения от нынешних властей, без конца перекидывающих с руки на руку, будто горячую картофелину, вопрос о возвращении имени Сталинграду, – все равно, что, по испанской поговорке, «просить груш у вяза».

Для нас 22 июня остается годовщиной главного преступления, совершенного 75 лет назад не одним лишь гитлеровским «третьим рейхом», но и фашистами большинства стран Европы при соучастии реакционеров всего империалистического мира. Все они вместе замахнулись на будущее человечества. Ибо именно будущее воплощал тогда Союз Советских Социалистических Республик не только для своих народов, но и для коммунистов, сознательных пролетариев всех капиталистических стран, для антиколониальных движений Азии и Африки, антиимпериалистов Латинской Америки, всех передовых людей планеты.

Только теперь мы в полной мере понимаем, что будущее, воплощаемое Страной Советов, – это не просто разрыв с капиталистической формацией, даже не просто отрицание классовой эксплуатации, при которой прошло не одно тысячелетие истории. Это – нечто гораздо большее, что еще классики марксизма назвали преодолением «предыстории человечества» и началом качественно новой, подлинно человеческой Истории. Поэтому закономерно, что альтернативой первой попытке преодоления предыстории стал именно фашизм – квинтэссенция всего самого реакционного, разрушительного и смертоносного во всей «предыстории человечества». Не только в эпохе империализма, не только в истории капиталистической формации, – а именно во всей многотысячелетней «предыстории».

Почему нацистские бонзы остановили свой выбор на дне летнего солнцестояния?  22 июня – один из главных праздников Солнца у всех языческих народов. А третья декада июня в восприятии древних как раз и открывала период старения и умирания Солнца, в противоположность зимнему солнцестоянию, праздновавшемуся как его новое рождение. Те же, кто тайно вызывал духов смерти и разрушения, издавна старались приурочить свои «судьбоносные» деяния именно к дате летнего солнцестояния.

Нацисты, как известно, стремились возродить ритуалы древних германцев, воспринимая свои деяния как кровавую жертву богам-губителям. Главный символ нацизма – «обратная» свастика – согласно древним мифологиям не просто солярный знак, а знак движения Солнца, обратного дневному: от заката к восходу по подземному миру, царству богов смерти.

Не последнюю роль в выборе даты агрессии сыграла и более близкая история. День 24 июня (традиционно относимый еще к летнему солнцестоянию, так как древние замечали уменьшение дня не раньше 25-го числа) выбрал для начала вторжения в Россию Наполеон. Значительную часть его «Великой армии» составляли австрийцы, пруссаки и подданные других германских государств, а также жители немецких земель, включенных во Французскую империю. Нацисты считали нашествие на Россию «двунадесяти языков» одним из этапов многовекового германского «Дранг нах Остен». Вызывая призрак Наполеона, они рассчитывали также повысить популярность своей авантюры среди поклонников императора, все еще многочисленных во Франции и в других странах. В то же время дата 22 июня должна была подчеркнуть превосходство «арийской расы» над Францией – прямой наследницей Наполеона, подписавшего в этот день 1815г. свое второе и окончательное отречение. В 1940-м нацисты демонстративно выбрали ту же дату для продиктованной ими Франции капитуляции. Ровно год спустя они вознамерились еще раз «заклясть» историю по образу и подобию магических ритуалов: начатая в такой день, агрессия не должна была закончиться иначе, чем капитуляцией России, чего император французов ждал тщетно.

Вместе с тем преступление против народов, действительно затмившее наполеоновские и все прочие, волею своих зачинщиков оказалось накрепко связано с другим историческим именем, взятым из другой эпохи. И тут возникает вопрос, ответить на который не так-то просто. Почему нацисты, истово и даже суеверно чтившие мистическую символику, выбрали для кодового названия агрессии, самой грандиозной и рискованной (участь Наполеона говорила за себя), имя, по их же логике не предвещавшее им ничего хорошего?

Для немцев, да и для всех европейцев, латинское имя-прозвище Барбаросса (Рыжебородый) неразрывно с личностью Фридриха I Гогенштауфена, императора Священной Римской империи (1152–1190) – «первого рейха» германских шовинистов. Фигура в самом деле почти эпическая: император был огромного роста, богатырского сложения, славился рыцарскими доблестями и необычайным для тех времен долголетием – прожил 67 лет, еще и напоследок отправившись в крестовый поход. Вполне вписывалась в образ и рыжая борода, магически ассоциировавшаяся с пламенем и/или Солнцем. Но, главное, из всей династии Барбаросса был самым могущественным. Фридрих I претендовал не только на владычество над всей тогдашней Германией (включая нынешние Нидерланды, Бельгию, Люксембург, Швейцарию, Австрию, Словению) и другими частями империи: Италией, Чехией, половиной позднейшей Франции (Лотарингией, Бургундией и Провансом), – но и на сюзеренитет над всеми монархами Европы, коих считал имперскими вассалами….

Конечно, еще древние говорили: «Кого боги хотят наказать, того они лишают разума». И все же: не оглупляем ли мы сильного и опасного врага, приписывая ему такую степень алогичности? Не умаляем ли тем самым подвиг наших предков? Не ставим ли под удар и себя, ибо ленинская мысль – те, кто заслуживает имени политического деятеля, с физической смертью не умирают для политики – относится не только к нашим подлинным вождям и героям, но и к настоящим врагам. Подумаем: не было ли в исторической действительности чего-то такого, что должно было остановить выбор авторов преступного плана на имени Барбароссы?

Где и над кем Фридрих I одержал самую впечатляющую, особенно в нацистском восприятии, победу? В 1162 году после двухлетней (!) осады император принудил к сдаче главный из вольных городов Северной Италии – Милан. Над городом, посмевшим бросить вызов его господству, он учинил расправу, сравнимую лишь с теми, что устраивали в далекой древности ассирийцы и римляне, а впоследствии – Чингисхан и Тимур. Немецкие рыцари играли вместо мячей головами миланцев. Имперский суд постановил стереть Милан с лица земли и даже перепахать место, на котором он стоял, а уцелевших жителей расселить по деревням, обратив в лично зависимых крестьян. Действительно, очень похоже на судьбу, уготованную «третьим рейхом» народам покоренных стран, особенно нашей Родины. Причем устроена была эта расправа руками не столько немцев, сколько самих же итальянцев – граждан соперничавших с Миланом городов, принявших сторону императора. Именно так, по принципу «разделяй и властвуй», и нацисты намеревались владычествовать на развалинах СССР.

Была и еще одна причина, привлекшая внимание авторов нацистского плана к имени Барбароссы, – на мой взгляд, психологически главная. Она буквально бросается в глаза. Когда мысль о ней впервые пришла в голову, мной овладело недоумение: как можно было так долго не замечать очевидного? Ведь известно, что нынешний Московский Кремль был спроектирован и возведен при Иване III итальянскими зодчими по образцу замка Сфорца, известнейшего крепостного сооружения Милана. Не ясно ли, что в названии гитлеровского плана почти открытым текстом выражена маниакальная идея фюрера – стереть Москву с лица земли подобно тому, как поступил Барбаросса с Миланом?

Прусско-германский «Дранг нах Остен» с давних пор сопровождался дружбой с другим угнетателем славянских народов – Османской империей. Османскую артиллерию, одну из лучших в Европе, из века в век помогали создавать и совершенствовать западные специалисты; перед взятием в 1453 г. Константинополя предложение даже превосходило спрос, так что султан Мехмед II устроил конкурс, который выиграл «мастер Георг из Пруссии». Может оказаться не случайным и то, что Константинополь пал 29 мая – точно в годовщину поражения Фридриха I при Леньяно, где союзником итальянских горожан выступал византийский император Мануил.

Не менее показательно, что франкистский мятеж в июле 1936 г. начался и получил максимальную поддержку в Испанском Марокко. Главную ударную силу «националистов», безоговорочно поддержанных католической церковью, составляли переброшенные в Испанию на германских и итальянских кораблях мусульмане-мавры, вековые враги испанцев-христиан. Франко даже счел нужным демонстративно направить свою «дикую дивизию» в астурийский городок Ковадонга, где в VIII веке атакой горцев на мавританский отряд началась испанская Реконкиста.

Перед Второй мировой войной и на ее начальном этапе нацистская Германия снискала огромную популярность у националистов и клерикалов большинства исламских стран, видевших в ней противовес как британским колонизаторам, так и влиянию СССР и местных коммунистов. Пытаясь избежать войны на два фронта, «третий рейх» и его союзники встали перед стратегическим выбором. Либо отложить нападение на СССР до полного разгрома Британской империи, что при ее господстве на море предполагало прорыв на Ближний Восток для совместного с Японией сокрушения колониального могущества Лондона и нейтрализации Вашингтона. Либо, наоборот, отложить наступление на Британию и ее колонии, чтобы сначала покончить с СССР, а затем попытаться найти общий язык с Лондоном и Вашингтоном. Японский империализм после ряда колебаний склонился к первому пути; план «Барбаросса» означал выбор нацистской Германией второго, больше отвечавшего коренным классовым интересам монополистического капитала.

Перевоплощение Барбароссы в «Барбароссу» закономерно завершилось тем, что нацистские знамена были брошены к подножию Мавзолея В.И. Ленина у Кремлевской стены. Только осознав все необъятное историческое значение этой святыни (на языке геральдики – инсигнии) нашей Родины, можно до конца понять, почему именно там лежат основатель и герои Советской страны, пылает вечный огонь у могилы Неизвестного Солдата и покоится священная земля Городов-Героев. Можно вернее представить и неизбежные последствия любого посягательства на святыню. Кто бы и как бы ни относился к Октябрю 1917-го, к личности В.И. Ленина и его товарищей, уже более 70 лет Мавзолей и Кремлевская стена олицетворяют Победу над нацизмом и фашизмом. Разрушение главной антифашистской инсигнии, кто бы и чем бы это ни мотивировал, объективно означает реабилитацию нацизма и фашизма со всеми вытекающими отсюда последствиями, особенно для нынешней России, признанной ООН правопреемницей СССР. Если кто-то пытается об этом забыть – жизнь напоминает.

Вполне закономерно, что в ходе «майданного» переворота на Украине фашисты сразу же принялись крушить памятники вождю мирового пролетариата. И наоборот, те, кто решился сопротивляться фашизму, начинали с защиты памятников Ленину. Да и теперь, когда в Донбассе уже два года идет война, бронзовый Ленин собирает вокруг себя защитников Донецкой и Луганской Народных Республик. Даже тех, чьи флаги не красные, а трехцветные или небывалые в истории «георгиевские», кто вписывает в свои политические документы нечто невразумительное насчет «кровавой трагедии 1917 года».

Так же и дата 22 июня полностью сохраняет символико-ритуальное значение. По крайней мере, для наших врагов. Четыре года назад именно ее выбрали днем переворота в Парагвае, некогда самом надежном укрытии беглых нацистов. Ровно через год испанский суд приговорил к ликвидации памятник Интербригадам, а в Германии затеяли «символический» снос памятника Тельману. В ночь на 22 июня 2013 г. запылал Рижский замок – резиденция главы натовско-евросоюзовской «новой Латвии». Заранее, «по случаю ремонта», президент перебрался из замка в «Дом Черноголовых», где в предвоенные годы помещалась штаб-квартира фашистской организации айзсаргов. Незадолго до того на выборах местных органов власти, в том числе в Риге, крупного успеха добился блок левых во главе с Социалистической партией, выступавший против вступления страны в зону евро. В сети Wikileaks в те дни появилась конфиденциальная переписка посла США в Риге об опасности «дестабилизации» в случае именно такого результата выборов. Тогда же парламент Латвии принял закон о запрете коммунистической и нацистской символики, по сути приравняв их друг к другу (позже этому примеру последовал киевский режим).

Полностью на сайте

http://prometej.info/blog/tribuna/ot-barbarossy-do-barbarossy-dalee-vezde/